Три угла: вера, надежда, любовь

Каждое такое послание, дошедшее до наших дней, – это дорогая реликвия, которую передают из поколения в поколение. Двадцать пять таких солдатских треугольников бережно хранятся и в семье Галимовых из д. Баязитово. Написал их своей любимой супруге Разифе с фронта Тимерьяр Галимов. Он был образованным, работал в колхозе счетоводом (бухгалтером). Вместе с супругой, которая трудилась на разных работах, воспитывал двоих детей. Но летом 1941 года грянула война. В первые же дни Тимерьяр ушел на фронт. В память о нем остались только письма. 25 обожженных, надорванных, полуистлевших треугольников с поблекшими штампами полевой почты, в которых солдат изливает безграничную любовь к жене и детям. Невозможно не восхититься красотой его слога. В каждой строке пульсирует тревога за семью, за родных и друзей, запечатлено все то, чем жил советский солдат на войне. Только вот читать эти строки сложно – комок застревает в горле, а на глаза наворачиваются слезы.

«2 июля 1941 года.

Здравствуй, дорогая моя Разифа, свет моих очей. Узнаешь, конечно, своего Тимерьяра. Шлю тебе горячий привет из самой гущи событий. Сыну Тимергали – поклон земной и пожелание вырасти богатырем, а маленькой доченьке – столько поцелуев, сколько на небе голубых звезд.

Едем мы, слава богу, благополучно. Все пока вместе. Только и видим, как солнце то закатывается, то встает – голова кругом. Проехали Муром, Горький, Ярославль… Куда нас везут – в Ленинград или Москву – одному военному начальству известно. Не говорят. Обещают, что через двое суток доберемся до места назначения. На станциях больших из вагона носа не высунуть. Ни поесть толком, ни попить – война, что с нее взять. Вы и сами, думаю, слышали, что творится. Не знаю, смогу ли еще писать, будет ли почта ходить. Разифа, милая, не знаю, вернусь ли… Ты уж постарайся, смотри за детьми как за зеницей ока. Одно у меня желание – чтобы скорее наступил мир.

Прощай, дорогая, и дай бог мне вернуться живым, чтобы вместе с тобой детей растить. Тяжело тебе, но ты не горюй сильно. Пусть война эта проклятая не затянется надолго. Если почта будет, я буду писать часто. И ты пиши. Тебя там не обижают, не заставляют платить? Довольно с тебя и того, что за двумя ребятишками смотришь. Если жив останусь, вернусь и все сполна отплачу. Сейчас мы в самое пекло въезжаем. Не знаю, вернусь или нет. Вошли в военную область. В городах ни огонька. В вагоне вечером тоже темно. Если пойдешь в колхоз работать, то ходи только в ближние поля. За детьми глаз да глаз нужен. Постарайся оставлять с ними кого-нибудь из ребятишек постарше. Вот так, Разифа… Никогда бы не подумал, что так все обернется. Не успел и глазом моргнуть, как расставание наше мигом настало».

«9 июля 1941 года.

Здравствуй, дорогая моя Разифа. Сыну нашему, Тимергали, посылаю привет, яркий, как звезды небесные, и доченьке малой – привет нежный, как шелест листвы. Я пока жив, видимо, путь мой еще не закончился. Война раскидала нас. С Гирфановым Усманом из Ташлов семь дней плечом к плечу шли. 17 июля присоединились Сабир из Мякашево, из Ташлов Гайнанов Усман, один из Чуракаево, трое из Трунтаишево. Как в пекло войны ворвались, через пару дней потерял Нагима, где он сейчас – не знаю. А Кали, Хайдар, Ахмаян, Идият – на обозах, в бой не вошли. 7 июля мы в самое горнило попали. Мы, пехота, – в первой линии, на передовой. Война – лютая. В первый же день думал – погибну. Страшно… Немцы нас и за сорную траву не считают. У них техника – зверь-машина. Танки, самолеты – тучи! Давят нас, топчут. Гибнет наших – не счесть, и у них тоже смерть косит без разбору. Земля – в крови, в костях человеческих. Наша 174-я дивизия в этом пекле измолота, истерзана. 14 июля нас с передовой вывели. Пять дней отступаем, назад идем. Дивизия собирается, зализывает раны. Пополняют ряды, потерянных заменяют. 20-го опять в бой. Разифа, знаю, тяжело тебе будет от этих слов - ты меня не жди. Детей береги. Если только в плен не попаду, там и сгину. Рвет нас на части снарядами, кровью умываемся. Фронт у нас – Западный. На земле белорусской стоим. Немецкие стервятники над головой кружат, как у себя дома. Города бомбят, железные дороги в щепки разносят.

Прощай, будь здорова, моя родная. На бумаге всего не скажешь, даст бог вернуться – обо всем поговорим.

«27 ноября 1941 года.

Здравствуй, моя любимая Разифа. Пусть этот ночной привет, переданный красногвардейцем Галимовым, сквозь ледяную тьму туч донесет до тебя жар моего сердца. Тимергали шлю пламенный привет, дочери Разие – море приветствий, словно майский луг в цвету. Моим дорогим дяде и тете – низкий поклон и пожелания светлых дней. Фарихе, Хасану – сердечный привет, брату с женой – самые теплые слова, Тимербулату, снохе Хабире – добрые пожелания. Я жив пока, слава богу. От вас вестей не получал. Не знаю, как вы там. Меня перевели в артиллерию. Теперь моя судьба – пушка, нацеленная на врага. В пехоте было вольнее, а здесь – все по приказу, да и смерть летает с небес, как коршун, в виде самолетов и артиллерийских снарядов. Нам выдали шапки, белье теплое, варежки, фуфайку, штаны, вот только сапог нет. А еда и питье – хорошие. Боюсь, Разифа, что это письмо – последнее. Чует мое сердце, не свидеться нам больше. Постарайся, чтобы дети наши не стали сиротами. Война жестока. Где фронт, там и потери. Без этого никак…»

Завет фронтовика Галимова был исполнен: его супруга сделала все, чтобы их сын и дочь выросли достойными людьми.

- Вся жизнь моей бабушки прошла в ожидании любимого мужа. 54 долгих года ждала она его. Ночами ей снилось, будто машет он ей рукой из-за плетня и уходит. Сначала она думала, что он попал в плен, верила, что вернется. В 1995 году вышла книги памяти. Там вся информация о нем: имя, фамилия, отчество, дата и место гибели. Надежда ее оборвалась в одночасье. Мама, в память об отце, на Коран односельчан созвала. Бабушка раздавала милостыню. Когда аяты уже были прочтены, она вдруг тихо упала. Мы подхватили ее, но было уже поздно. Сердце ее не выдержало. Все были потрясены. Вот что происходит, когда человек теряет надежду, - рассказала внучка фронтовика Лилия Шириязданова.