Старые часы

Родители уходили на работу, и мы, дети, проводили время с бабушкой - папиной мамой. Был детсад, но почему-то мы туда ходили не всегда. Бабушка, вырастившая семерых детей, младшим из которых был наш папа, была довольно терпеливой с нами, тремя внуками. Мы с сестрой и младшим братом были совершенно разными: сестра целыми днями играла в куклы и домики, т. е. хлопот не доставляла, младший брат пропадал во дворе и часто убегал с соседскими мальчишками купаться и загорать на озеро. Сестренки Наили тогда еще не было. Мне, в то время 6-7- летнему, приходилось помогать по дому бабушке: занести хворост для печи, принести воды для самовара.

Население в этих местах было очень пестрым. В основном на центральной усадьбе совхоза проживали украинцы (хуторы Байдаковка, Нефорощанка и др.), большинство переселились в ходе Столыпинской земельной реформы, а некоторые самостоятельно, а также эвакуированные во время Великой Отечественной войны и оставшиеся здесь ленинградцы. В близлежащих деревнях Маянган, Турумбет, Кипчак-Аскарово жили башкиры, в хуторах Сядэ, Койт - эстонцы, прибывшие в конце XIX века в поисках свободных земель, в деревнях Нигматуллино, Чуюнчи, Абдрашитово – тептяри и мишари, в Гордеевке - мокша.

Наша семья оказалась в Крымском в связи с возвратом дома, изъятого во время раскулачивания у деда, после демобилизации с фронта папы и его старших братьев Галимуллы и Хабибуллы с медалями победителей. Четвертый брат, Губайдулла, пропал без вести на войне. Участок нам выделили в этом селе, так как деревня Сабанчи, где стоял дом деда, уже разъехалась. Рядом дали участок для строительства семье дяди Хабибуллы. В соседнем Малом Абдрашитово к этому времени проживал старший из четырех братьев, Галимулла, а в Абдрашитово - средняя сестра папы.

Я, как и надлежит растущему человеку, донимал бабушку разными вопросами: «Почему небо голубое, почему дом высокий?». Она, не имея образования, как могла, терпеливо давала ответы, которые в основном сводились к одному: «Аллах так велел». Поскольку любопытство мое росло с каждым днем, вопросов бабушке становилось все больше и больше.

В один из дней я спросил у нее: «Откуда взялись тикающие часы с маятником в темном корпусе, с желтым циферблатом, римскими цифрами и гирями на цепочках, висящие на стене в большой комнате»? Надо отметить, что эти часы давно заинтересовали меня, я подолгу простаивал напротив них, смотря на то, как маятник раскачивается в разные стороны. Бабушка очень дорожила этими часами и не разрешала нам близко подходить к ним. Раз в несколько дней она, с большой осторожностью встав на стул, заводила часы при помощи гирек на цепочках.

Призадумавшись, бабушка рассказала такую историю.

Дед, чтобы прокормить большую семью, часто ездил на лошади на базар в Раевку, Давлеканово, Стерлитамак или Уфу (старый рынок на месте нынешнего Гостиного двора). Продавал сельхозпродукты, лапти, которые плел сам, и покупал одежду детям, что-то для дома. Лошадей в семье было две: одна для поездок, вторая - для работ по двору и в поле. На базаре он встречался и знакомился с разными людьми. По приезду мог сказать не знакомые для бабушки, не знающей языков, слова «знакум», «кустым» или «тере»*. Так было всегда, пока не случилась Октябрьская революция в 1917 году. После революции некоторое время уклад жизни в деревне сильно не менялся, т. е. дед продолжал ездить на базар и вести хозяйство.

Однажды, приехав домой, он, несколько взволнованный и возбужденный, поделился с бабушкой, что один не бедный «знакум» из эстонцев, занимающийся выращиванием арбузов и дынь за деревней Нигматуллино в оврагах, оставшихся после глиняных выработок, рассказал ему, что скоро начнется война между бедными и богатыми. Тот человек сказал, что он с семьей, скорее всего, уедет отсюда, и предложил дедушке ехать с ним вместе. Поговорив с бабушкой, дед долго думал о предложении знакомого и решил, что ему трудно будет обустраиваться на новом месте, тем более он простой крестьянин и богатств, кроме пятерых детей на то время, у него нет. А тот собрался уезжать в Санкт-Петербург и попросил деда отвезти его с семьей к поезду в Раевку. При расставании на станции расчувствовавшийся человек, как оплату за провоз, оставил деду эти часы. Возможно отчасти потому, что часы в дальней дороге были бы обузой.

В 30-х годах дедушку Галиуллу с бабушкой Гайнией раскулачили и конфисковали дом, лошадь, корову, другое имущество. Со слов тети Саимы - младшей папиной сестры, при этом солдаты действовали жестко, силой отобрали ложку у младшего из семерых детей - нашего отца Бояна, которую он пытался засунуть в карман. Возможно, после этого они не раз вспоминали предложение «знакума» об отъезде.

После раскулачивания семье с детьми некоторое время пришлось жить в бане. За дедом три раза приходили вооруженные люди, но его всякий раз не оказывалось дома. Быть может, кто-то помогал ему избежать ареста. Его не стало в 1948 году.

Каким чудом дедушке с бабушкой удалось спасти эти часы от конфискации, осталось для нас загадкой… В 50-е годы часы возили на ремонт в Раевку, и они исправно ходили еще несколько лет. После их вынесли в чулан и поставили на верхнюю полку. Дальнейшая судьба часов, в связи с продажей дома, для нас неизвестна.

Таким образом, часы, подаренные уехавшим эстонцем, прослужили моей семье около 40 лет, с 1918-го до конца 50-х годов. В 1962 году отца перевели на работу в Янаульский район, и мы переехали на новое место жительства. Бабушка в силу возраста с нами не поехала, осталась жить у старшей дочери Гэльмижиян в Нигматуллино, где тихо скончалась в 90-летнем возрасте.

*Примечания: знакум - знакомый (жарг.),

                      кустым - обращение к младшему (башк.),

                      тере - здравствуйте (эстонск.).